Из оперы С.Важова "Робинзон Крузо"
Либретто Николая Голя
Увертюра
Площадь. Крушение корабля
Робинзон и волны 
На необитаемом острове
Молитва Робинзона
Монолог Лилианы
Робинзон и Лилия
ФИНАЛ 1-го АКТА
Площадь, Гарлей
Гарлей и Лилиана
В пещере
Старый Баран. Ячмень
Робинзон и Лиана
Вылечивание Робинзона
Вторая молитва Робинзона
Птицы склёвывают урожай
Монолог Робинзона
Господа, досвидания
ФИНАЛ - Возвращение!
Исполняют:
театр "Зазеркалье", солисты Павел Бердников, Мария Неустроева, Дмитрий Павлов
С сайта Министерства Культуры
Санкт-Петербургский государственный детский музыкальный театр «Зазеркалье»:
ДВЕ ПРЕМЬЕРЫ В ОКТЯБРЕ. 20.10.2006.
Начало двадцатого сезона в Детском музыкальном театре «Зазеркалье» ознаменовалось двумя премьерами.
14 и 15 октября состоялась премьера мюзикла Станислава Важова «РОБИНЗОН КРУЗО» в постановке художественного руководителя театра засл. деят. иск. РФ Александра Петрова (либретто Николая Голя по мотивам романа Даниэля Дефо, музыкальный руководитель и дирижер — Анатолий Рыбалко, художник-постановщик — Эмиль Капелюш, художник по костюмам — Стефания Граурогкайте, балетмейстер-постановщик — Ирина Новик).
Следующие спектакли – 29 октября и 4 ноября.
Можно ли, оказавшись в нечеловеческих условиях, оставаться человеком? Герой всемирно известного романа «Робинзон Крузо» убедил нас, что это реально. А можно ли не сломаться, будучи приговоренным к наказанию у позорного столба? И это возможно, что доказал на личном примере сам Даниэль Дефо.
Писатель, фельетонист, создатель «Робинзона» в какой-то мере отождествлял себя со своим героем. За свои взгляды он был подвержен наказанию у позорного столба и стал автором гневного памфлета «Гимн позорному столбу». Он знал, что такое жить в огромном городе, но ощущать себя порой на необитаемом острове. Разрушающее одиночество было понятно Дефо и знакомо сегодня многим, иногда даже ребенку. Но как, оказавшись в реальном одиночестве или на настоящем необитаемом острове, выжить и не потерять себя? Для этого достаточно, как показывают нам Дефо и Робинзон, верить, думать, работать и никогда не сдаваться. Тогда возможности человека станут поистине безграничными!
Жанр мюзикла, созданного такими интересными петербургскими авторами, как Станислав Важов и Николай Голь, живой и образный язык музыки и стихов, а также яркие театральные средства призваны максимально раскрыть все заявленные идеи для каждого зрителя, даже самого юного. Наряду с главным героем на сцене появляются и Пятница с Кошкой и Попугаем, и пляшущие кровожадные людоеды, и поющие Райские Птицы. В спектакле поют и танцуют даже неодушевленные предметы — Лопата, Рубанок, Молоток, помогавшие герою выжить.
Предстоящая премьера – это первая постановка мюзикла С. Важова на сцене. Открывать зрителям новые работы современных композиторов – одна из давних традиций театра «Зазеркалье», где в разные годы начиналась сценическая судьба произведений Геннадия Банщикова, Сергея Баневича, Леонида Десятникова и многих других авторов.
Татьяна Вольтская (Радио - Свобода):
Вряд ли кто-нибудь станет возражать, что «Робинзон Крузо» - одна из самых увлекательных книг в мире, но вряд ли кто-нибудь, читая этот роман, хоть на минуту представил себе его в виде оперы. Рассказать о создании молотка или приручении козла – можно. Но спеть? Хотя спеть, наверное, как раз можно все. А вот придумать драму там, где ее изначально нет, откопать золотую театральную жилу там, где ее никто не видит, эта задача показалась мне самой невыполнимой. Поэтому я и решила выбрать для разговора автора либретто Николая Голя. Вот, что он придумал.
Николай Голь:
Действие этого спектакля происходит попеременно в двух пространствах. Толчком для этого послужила реальная история Даниеля Дефо, который был в 1703 году приговорен за свои сочинения, которые были признаны антиправительственными, к выставлению у позорного столба на центральной площади Лондона. Сюжетные движения выглядели таким образом. Стоя у позорного столба, он пытается уйти от этой жуткой ситуации, переносится в другое пространство, где он сам себе хозяин, где он может строить свой мир по своим законам. И персонажи лондонского мира оказываются в его выдуманном, но зримо видимом мире. Спикер верхней палаты парламента - лорд Гарлей - превращается в Пятницу, журналисты, которые смеются над ним на площади, превращаются в попугая, а нищий - в кошку, которую он приручил. Вот, по сути дела, первый толчок и развитие. Для театра это было, мне кажется, весьма интересно, потому что там оживают предметы, там есть на острове персонаж Заступ, персонаж Молоток, персонаж Рубанок, Птица. И в этом живом мире и происходит все действие. При этом, там было придумано (уже не мной, а режиссером), одно точное движение. Если в сценах, которые происходят в Лондоне, и в которых Дефо не участвует, речь идет о вещах, до некоторый степени политически, во всяком случае, социальных, то в островных сценах это уходит совершенно. Островные сцены посвящены именно духовному созреванию и духовному обогащению в процессе освоения своего пространства.
Татьяна Вольтская:
То есть вы выносите на сцену страшный для Дефо момент его наказания, и это становится завязкой?
Николай Голь:
Да. Этот внутренний конфликт и движет действие, которое происходит на сцене.
Татьяна Вольтская:
Получается, что сам Дефо не сможет выжить, если, стоя у позорного столба, не ускользнет в свой собственный мир. А герой этого мира – Робинзон – тоже не сможет выжить, если не найдет в себе силы остаться человеком. Николай, как складывались отношения с театром?
Николай Голь:
У меня особенные взгляды на синтетическую работу театра. Дело в том, что я не хожу на репетиции. Я этого не выношу. Моя работа – писать текст. Дело в том, что композитор тоже решает свои проблемы. В идеале, он старается, чтобы все было слышно. Но воплощение на сцене получается иначе. Если конфликт в «Робинзоне Крузо» придумать было довольно трудно, то конфликт при работе над постановкой возникает совершенно неизбежным образом. Я ничего дурного не хочу сказать ни о режиссере, ни о композиторе. Наоборот. И композитор Станислав Важов, и режиссер Петров это люди талантливые и понимающие дело. Но поскольку это разные жанры, этот конфликт возникает неизбежно.
Татьяна Вольтская:
Слава богу, что кроме этих конфликтов возникает и спектакль, в котором Робинзона окружают одетые в черные цилиндры Молоток, Заступ, Рубанок, а также сохраняющие явную преемственность со своими прототипами – благородными англичанами 18-го века - в соответствующих кружевах и кафтанах Попугай, Кошка, и Баран. Они, как и полагается в мюзиклах, танцуют и поют.
Песня. Это первая молитва Робинзона, где он просит о выживании, о насущном хлебе. А вот вторая молитва (уже более возвышенная), в исполнении автора либретто.
Я встал с постели, из дома вышел,
Встал на колени. Я все же выжил!
Моя молитва, не та, что прежде,
Не об одежде, а о надежде.
Я стал мудрее, я стал свободней,
Не о похлебке прошу сегодня,
Не чтобы стало тепло и сухо,
Не кроху хлеба, а силу духа!
Я прошу, Всевышний, сердце научить,
Не тому, как выжить, а тому, как жить.
Татьяна Вольтская:
Это - ключевой момент. Дело в том, что Николай Голь решил вернуться к изначальной идее Дефо, несколько затемненной в нашем сознании привычным переводом Чуковского. К идее человека, пусть не по своей воле, но оказавшегося в пустыне, подобно древним христианским отшельникам, вернуться к христианской идее ухода от мира для роста и совершенствования души.
Николай Голь:
Я хочу еще прочесть кусочек, где к Даниелю Дефо, выставленному у позорного столба, приходит лорд Ноттингем, старый его приятель, для увещевания и для того, чтобы побудить Даниеля к извинениям. Кстати, это исторический факт, это действительно так и было. Потом, на острове, Ноттингем предстанет в воображении Робинзона как Пятница. Из текста понятно, почему так будет. Когда Дефо отказывается разговаривать с Ноттингемом, тот впадает в некоторое раздражение и исполняет следующую арию:
Вы обиды мелкие считаете,
Крупных не фиксируя побед,
Вы нас людоедами считаете,
Но никто из нас не людоед.
Мы все предпочитаем для обеда,
Свиную отбивную и фаршмак,
А если бы мы были людоеды,
Мы бы голосили так:
(Показывает - толпа именно так и голосит)
Вы британский дух не почитаете,
Вы изменник, что ни говори,
Вы нас дикарями почитаете,
Только мы совсем не дикари.
Мы, так сказать, владычим над морями,
Мы светим всей Европе, как маяк,
А если бы мы были дикарями,
То кривлялись бы вот так:
( Толпа именно так и кривляется.)
